Эта сказка — мой подарок детям и их мамам-папам. На понятном детям языке захотелось рассказать о том, что нельзя нам отдаляться от Бога, нельзя уходить «на страну далече» , так как наше бегство порождает беды и несчастья, и только любящий Отец может спасти нас. Приятного вам прочтения!
В давние-стародавние времена, когда мы с тобой еще не родились, шла Травинка по лесной дорожке. Она была еще совсем юная, зеленая-презеленая, наивная и простодушная. Дядюшка-Травяной Куст отпустил ее неохотно, покряхтывал, поохивал, предостерегал от лесных напастей и разных неведомых козней. Травинка послушала-послушала, подумала-подумала – она была умненькая для своего юного возраста – и решила все же пойти мир посмотреть.
– Я буду сама по себе, – сказала она, оторвалась от Дядюшки-Куста и даже с братьями и сестрами не попрощалась…
Идет Травинка по дорожке, вправо-влево смотрит, всему удивляется. А навстречу ей — цветы и травы, муравьи и букашки. Червячки разные ползут, спинками шевелят, на солнышке переливаются… Смотрит на все это разноцветье Травинка, и весело ей так, что сама-собой песенка запелась: 
Я веселая Травинка,
Не букашка, не былинка,
Дядя-Куст родня моя,
В Нем и вся моя Семья…
И не собиралась вовсе Травинка грустить, а вдруг подумалось: «Это как же? Моя Семья там осталась, а я здесь, одна-одинешенька?» Но тут невдалеке прошуршало что-то и затихло. Перестала Травинка петь, остановилась. Ждет-ждет – вдруг там что-то интересное. Снова что-то пошуршало и:
– Фр-фрр! – раздалось из-за деревца.
Травинка вздрогнула от испуга.
– Ты кто? – спросила она.
Странный скрипучий голос ответил:
– Это я, разве ты не знаешь?
– Кто это «я»? – сказала Травинка. – Конечно, не знаю, ведь я тебя не вижу.
– А я тебя вижу, хоть у меня и зрение слабовато – проскрипел голос. – Зато я хор-рошо нюх-хаю и слуш-шаю, фрр! – добавило «нечто» и снова пошуршало чем-то невидимым.
– И я тебя слышу, – сказала Травинка.– Ты шуршишь так громко и еще фыркаешь. И я скоро обижусь, если ты не выйдешь.
– Сейчас! – сказал голос и, зашуршал очень громко.
– Ай! – отпрянула Травинка. Она испугалась.
– Не бойся меня, – сказало существо, вылезая из-за дерева, пофыркивая и отряхиваясь. – Я – Ёж.
– А-а! – сказала Травинка с уважением.
Ёж был такой большой, а на спинке у него было сто-олько иголок, будто целый травяной куст! И на каждой иголке… То грибочек, то ягодка, то листочек.
– Да-да, – деловито проскрипел Ёж. – У меня большая семья, все хотят кушать. Вот я и брожу целый день по лесу, уф-уф… Восемьдесятпервая моя иголка свободна – вообще-то у меня их пять тысяч, говорю, не хвастаясь! Фр-фр… что-нибудь нацеплю сейчас – фр-р-р – и побегу кормить семью. Она у меня о-очень большая, ну просто о-очень – уф-ф-ф – восемь ежат… моя Ежиха нынче просто молодчина! Уф! А еще совсем рядом с нашим гнездом – да-да-да, ежи живут в гнездах, только не на деревьях, как птицы, а на земле – так вот, совсем рядом с нами поселились мои старшенькие, в прошлом году родились – ну неужели мы с ежихой не подбросим им вкусненького! Фр-фр-р-р!
– Ох, как я долго говорил, я так устал и хочу пить, просто умираю от жажды! – проскрипел Ёж. – А здесь – ни лужицы, ни ручейка… Он закрыл маленькие глазки, будто собираясь заснуть.
– А у тебя большая семья? – спросил он вдруг Травинку. Глаза его были по-прежнему закрыты.
Травинка задумалась. Ее верхушка, еще утром такая зелененькая и задорная, стала какой-то блеклой и обвислой. Куда-то ушла радость, и Травинке больше не хотелось бежать навстречу новым открытиям. Она с печалью подумала о Дядюшке-Травяном Кусте, о маленьких и больших братиках и сестричках, оставшихся с Ним, там, где-то далеко…
– Да, у меня очень-очень большая семья,– тихо произнесла Травинка и заплакала. Она вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной. На ее вершинке выступила капелька росы. Она подошла совсем близко к Ежу. Он тяжело дышал, отирая лапкой пот – ему было очень жарко.
– Смотри, – сказала Травинка,– ты можешь это выпить, правда, здесь совсем немного…
Ёж открыл глаза, с благодарностью слизнул капельку замечательной влаги и заметно приободрился, а верхушка Травинки вновь зазеленела и окрепла.
– Благодарю тебя, Травинка! – басовито произнес он, шурша лапками по опавшим листьям. – Фр-р-р-р… –донеслось откуда-то уже издалека.
А Травинка вспомнила песенку, которую напевала утром:
Я веселая Травинка,
И шагаю по тропинке.
Дядя-Куст — родня моя,
В Нем и вся моя Семья…
Напевая песенку, она решительно повернула обратно и пошла по знакомой уже дороге назад, к дому. Солнышко стало припекать, было очень жарко, и Травинкина макушка снова стала вялой и какой-то бурой. Скоро у нее почти кончились силы, а до дома оставалось еще далеко… Полил дождь, но и он не радовал Травинку так, как раньше, когда от живительной влаги она вся наполнялась упругостью и силой.
– Почему так? – думала Травинка. Сгибаясь под собственной тяжестью, она уныло брела и даже, казалось, почти ползла по земле…
– Как же мы все вместе радовались дождику! –вспоминала она. – Как потом мы наливались силой и весельем, и что-то, уходящее в землю, такое длинное и такое важное, питало нас, укрепляло и защищало всех. Кажется, это называется «корни». А потом у нас рождались новые братики и сестрички, и мы все вместе радовались, радовались и радовались.
Она посмотрела вниз, в надежде увидеть и свой корень, но увидела только побуревший, размохрившийся кончик… И вдруг до Травинки дошел весь ужас того, что она наделала.
– Я не смогу больше вернуться! – в отчаянии думала она.– Я не дойду до дома, а, если и дойду, то как же без корня смогу жить дальше? Меня больше не напоит дождь, он только намочит меня, меня больше не согреет солнышко, оно только высушит меня. Я отделилась от Дядюшки-Куста, такого доброго и любящего, я захотела жить сама по себе, и вот теперь погибаю, здесь, на лесной дорожке…
Только подумала так Травинка, как – фр-р-р – откуда ни возмись снова появился Ёж. Иголки его уже были свободны, и, по-видимому, его Ежиха сейчас была занята принесенными им припасами. Он встал на задние лапки, отряхнулся, потом … свернулся в клубочек и подкатился к Травинке.
– Полезай на меня,– пропыхтел Ёж. – Я тебе помогу уф-ф! Только мне придется тебя немного ранить… иначе не довезу.
Голос у Ежа был глуховатый и какой-то утробный, он шел изнутри ежиного клубка.
– Хорошо, – сказала Травинка. – Я все поняла. Я готова.
Она слегка подпрыгнула, сколько было сил, уцепилась за острые иголки, и дала Ежу сделать в себа маленькую дырочку, чтобы он смог ее подцепить.
– Ой, – вскринула Травинка от боли. Но в то же мгновение клубочек развернулся, встал на четыре лапки и быстро-быстро побежал по дорожке. Травинка подсказывала путь, и вскоре они оказались у самого Травинкиного дома.
Дядюшка-Травяной Куст рос на краю небольшого овражка. Рядом желтело поле Одуванчиков и прелестных Купавок, чуть поодаль было небольшое озерцо, в котором красовались Кувшинки и Лилии, а внизу, на дне самого овражка, цвел прекрасный и стройный Иван-чай.
Ёж остановился и помог Травинке сойти на землю. Сил у нее уже почти не осталось. Она лежала на влажной земле, чуть постанывая от слабости и боли. Травинка понимала, что жить ей осталось совсем недолго. Она знала, что Дядюшка-Травяной Куст сейчас будет сильно ее ругать, и стыдить, и говорить: «Вот я же предупреждал тебя, неразумное дитя…» Она так хотела сказать «Простите меня! И Дядюшка-Куст, и братики с сестричками! Простите меня за то, что я хотела жить сама-по-себе! Я так хочу жить вместе с вами… » Но у нее уже не было сил сказать все это.
– Любимый мой ребенок, – сказал Дядюшка-Травяной Куст, – и Травинка чуть приподнялась, удивляясь тому особому голосу, которым говорил Он, мягкому и какому-то живительно теплому. – Любимая моя детка! – продолжал Дядюшка-Куст. – Ты проявила гордость, ты оторвалась от Того, Кто питал тебя и оберегал, ты пренебрегла Мною, своими братьями и сестрами, но ты снова пришла ко Мне, теперь ты все понимаешь правильно. Я рад тебе. Я простил тебя, и мы будем радоваться с тобой вместе. Подойди ко Мне, ближе, еще ближе, – так говорил Дядюшка-Травяной Куст, и Травинка, повинуясь ласковым волнам Его голоса, подошла совсем близко. Ее макушечка чуть приподнялась, и сил, казалось, прибавилось.
– Но как же… – произнесла Травинка, посмотрев вниз, на свой бурый и ободранный кончик – Как же я смогу вернукться к Тебе? Ведь теперь у меня нет корня!
Травинка заплакала, и большая капля перекатилась по ней, и омыла рваную рану и бурое основание. И вдруг — чудо! - внизу у Травинки показался крохотный корешок. Он становился все больше и больше. И вот он уже начал уходить в землю, и Травинке стало хорошо, так, как раньше не бывало.
– Благодарю Тебя! – прошептала Травинка.
Она радостно приветствовала своих братьев и сестер, ей было так чудесно внутри Куста, что снова, сама-собой, полилась удивительная песенка, только теперь все Травинки пели ее вместе:
Мы веселые Травинки,
Солнцу мы подставим спинки.
Дядя-Куст – наш кров и дом,
Наша радость только в Нем.
Мы корнями в Нем сплелись,
Силой новой налились,
Зеленеем и растем,
Песню звонкую поем!
Е. Румянцева 2018 г. Екатеринбург
